Кто куда – а я в деревню!

Хозяин, мой прадед (или прапра­дед), только что был здесь. Привёз вот на этой скрипучей телеге мешок пшеницы, смолол в муку. Потом по­парился в бане и чуть не угорел. Вы­пил, не слушая ворчанья жены, прямо из деревянного ведра, приготовленный ею же катык – густой и холодный…

Прадеда давно нет. Но эти по­темневшие от дождей срубы, раз­битые на сельских дорогах телеги, собранная по татарским деревням старинная утварь рождают, и не только у меня, странное чувство: словно хозяева только что ушли. Пекли кыстыбый, чинили конскую упряжь, качали бишек (колыбель) и работали в кузне…

А собственно, почему странное? Здесь, в этнографическом музее под открытым небом «Татар авылы», что в селе Исаково, вещи – подлин­ные, с историей. Дома, баня, сараи – тоже никакие не приглаженные муляжи. В бане по-чёрному – въев­шаяся в стены сажа и запах дыма. На старой мельнице – мучная пыль на камнях-жерновах. В избе – едва остывшая печь с чёрным налётом над устьем…

А ещё всё это богатство можно не только рассмотреть, но и потро­гать руками. И старинную прялку, и колодки для валяния валенок-са­мовалок. И даже огромные дере­вянные шестерни, что на верхотуре, под самой крышей гигантской мель­ницы. Дотронешься рукой – и энер­гетика предков, копившаяся веками, будто добавляет тебе сил.

«Татар авылы» – музей частный. Все хранящиеся здесь сокровища собрал один человек – Минедамир Камалетдинов, в недавнем про­шлом сельский учитель из деревни Большие Ширданы. На нём – и не­померный груз забот о сохранности и развитии уникального комплекса, куда сегодня с удовольствием за­глядывают и туристы из соседних регионов, и иностранцы. Для них – надпись на английском у входа в дом, где воссоздана обстановка небедной татарской семьи: «Просьба обувь оставлять за чертой». Пожалуй, это единственное серьёзное ограни­чение для посетителей. Но тут уж, извините, традиция: в татарских деревнях обувь всегда было принято оставлять у порога…

Как Камалетдинову удалось не­возможное? По его собственному признанию, во всём «виновата» идея. В конце восьмидесятых ока­зался он в замечательном этногра­фическом музее в Козьмодемьянске. Гостей там встречали народными марийскими песнями и плясками, угощали национальным напитком. Но любовно воссозданная хозяева­ми обстановка марийской деревни не только восхитила. Минедамир впервые задался вопросом: «По­чему у нас, в Татарстане, до сих пор нет ничего подобного? Ведь через два‑три десятилетия о том, как жили наши предки в татарской деревне, останутся только воспо­минания». Со своей идеей пошёл в Минкульт – не поддержали. Что де­лать, если не помогает государство? Всё правильно, остаётся рассчиты­вать на собственные силы.

«Татар авылы» он открыл толь­ко в 2010 году – «боление» идеей продолжалось больше двадцати лет, всё это время копил деньги, собирал экспонаты и безуспешно пытался добиться помощи у чинов­ников. Запомнилась реакция одного из бывших министров культуры. Узнав, что Минедамир хочет открыть этнографический музей и ждёт со­действия, тот недовольно изрёк:

– Знаешь, сейчас это неактуаль­но. Ты лучше купи лошадей и ка­тай на них детишек. Вот это точно пойдёт!

Наивный. К тому времени Мине­дамир уже прознал, что в Высоко­горском районе сохранился бесцен­ный раритет – деревянная мельница, построенная в войну, семь десяти­летий назад! Мельницу разобрали по брёвнышку, перевезли в Исаково и аккуратно собрали на новом месте. Даже механизм отремонтировали, он действует!

А дом гончара переехал сюда из Балтасинского района, из Ципьи. В доме всё как лет сто назад: боль­шая печь, сяке (полати), глиняная посуда, лапти на бревенчатой стене, сундук и расшитые традиционным татарским узором изящные ичиги.

Ичигам тоже под сто лет – их ког­да‑то носила ещё бабушка Мине­дамира.

– А вы знаете, чем отличается эта татарская печь от русской? – хитро прищуривается Камалетди­нов. – Не знаете? У русской печи устье раза в два больше, потому что в ней не только готовили, но и ещё и мылись. Мне одна туристка рассказала, из Ярославской области. Вспомнила, как в далёком детстве бабушка её в печи купала…

Татарское и русское здесь при­чудливо переплетаются на ка­ждом шагу, как и в современной жизни. Дом кузнеца, поясняет Минедамир, построен в русском стиле. И это не ошибка. Кузнецами в татарских деревнях всегда были русские. Это пошло ещё со времён Ивана Грозного – власти боялись, что жители покорённого Казан­ского ханства будут ковать оружие, и потому запретили им работать с металлом…

К слову, и сам музей татарской деревни расположен в русском селе. Что, собственно, никого не удивля­ет. Тем более что когда-то, говорят, в окрестностях располагалось та­тарское село. После взятия Казани часть его жителей переселилась в Нурлаты.

Сейчас Камалетдинов строит на территории комплекса мечеть. Проект деревянного храма семнад­цатого века, который когда-то воз­вели без единого гвоздя, ему в своё время подарил архитектор Нияз Халитов.

Понятно, что подлинную цен­ность экспонатов этого удивитель­ного музея под открытым небом способны оценить только учёные. Но одно ясно и так: Камалетди­нов и его музей – это возможность увидеть и даже потрогать руками наше недавнее и далёкое прошлое. И сохранить его для потомков.

… Дорогих гостей он часто встре­чает сам. С тальянкой и песней «Туган тел», в национальном ко­стюме. Проводит мастер-классы, где учатся готовить знаменитый катык по-шырдански и печь кы­стыбый, лепить глиняную посуду. А среди изб, по траве, разгуливают куры. Вход во дворы сторожат важ­ные гуси. В загоне – овцы и козы…

КАК ДОБРАТЬСЯ:

Из Казани по трассе М-7 в московском направлении – до села Исаково.

Автор: Аскар Сабиров 

Журнал "Татарстан", сентябрь, 2018 год