Военно-полевой хирург Татьяна Андреевна Емелина: «Любите людей и свою профессию!»

Наша первая  героиня – военно-полевой хирург, живая легенда здравоохранения, бывший заместитель министра по охране здоровья женщин и детей Татьяна Андреевна Емелина. Живет она очень скромно, вместе со своей младшей 86-летней сестрой в  двухкомнатной квартире по улице Журналистов. Несмотря на свой почтенный возраст, Татьяна Андреевна любит общаться с журналистами и с улыбкой на лице приглашает нас к себе. В доме многое напоминает о войне: старые фотографии, книги, газетные статьи и, конечно же, китель с медалями, который ветеран надевает только по особым случаям.

«Спаси хоть одну жизнь!»

Общение происходило в зале, быт и атмосфера которого будто бы переносят нас на много лет назад – в советскую молодость нашей героини. К сожалению, возраст берет свое – Татьяне Андреевне уже тяжело говорить. Часто останавливается и долго о чем-то думает, но память такая, что позавидуют многие молодые. Она признается, что воспоминания о войне не дают ей покоя, и даже мешают спать: снятся кошмары, перед глазами проплывают кадры воздушных налетов, взрывы бомб и снарядов. Несмотря ни на что, являясь  общественным деятелем, занимаясь патриотическим воспитанием молодого поколения, бывший военно-полевой хирург хорошо понимает важность и ответственность общения с журналистами.

«Память о жизни и героической борьбе солдат Красной армии должна остаться в сердцах будущих поколений! Они обязаны знать, какой ценой ковалась Победа и благодаря кому у нас мирное небо над головой», – подчеркивает она.

– Татьяна Андреевна, расскажите о своей семье и молодости.

– Родилась я 25 января 1921 года в селе Чепчуги Высокогорского района Татарстана. Детство было трудное, мама родила 12 детей, из которых я была пятой. Еды и одежды, конечно, не хватало, как и многие семьи тогда мы выживали как могли. Вскоре отца по доносу посадили в тюрьму как врага народа за поджог колхозного хлеба. Но к счастью для отца, ему попался хороший следователь, он выехал на место в Чепчуги, где все сказали: «А у нас не было поджога». Отца реабилитировали и отпустили. Это были 30-е годы, тогда отцу сказали уезжать из деревни, и он пошел на работу на пороховой завод составителем поездов.

– Как вы решили стать врачом?

– Еще в школе очень любила химию и мечтала поступить в химико-технологический университет. Но когда училась в 10-м классе, произошел случай, который перевернул мой мир. Отец работал на пороховом заводе сутками. Накануне 6 ноября 1937 года он как обычно ушел на свою смену. Погода тогда была капризная, вот как сейчас. 6 ноября стояла плюсовая температура, 10–12 градусов, и отец был одет соответствующе: налегке, фуражка на голове. Но 7 ноября неожиданно ударил мороз – температура резко понизилась. К несчастью, сменщика отца в тот день не пустили на завод, и ему пришлось работать вторые сутки подряд, в жуткий мороз. Он  простудился, ему стало плохо, в ухе выскочил фурункул. Тогда его привезли в медсанчасть порохового завода, вскрыли этот фурункул, но гной не вытек, а попал в мозг, и 9 ноября он скоропостижно умер. Накануне свой смерти отец посадил меня рядом и сказал: «Не ходи в химико-технологический, а иди в медицинский университет, чтобы стать врачом, помогать больным. Спаси хоть одну жизнь!». Эти слова изменили мои мысли, и я решила следовать заветам отца.

В 1938 году после окончания средней школы № 9 Пролетарского (ныне Кировского) района Казани поступила в Казанский государственный медицинский институт. Тогда был конкурс – 8 человек на место, но я успешно сдала экзамены и стала студентом. После смерти отца я осталась в семье старшей: на моем попечении были бабушка, мама с больным сердцем и две сестры пяти и четырнадцати лет. Учебу пришлось совмещать с работой. На первом курсе во время каникул работала табельщицей, потом воспитательницей детского сада. Со второго курса – медсестрой в третьей детской больнице: к 6 утра бежала к больным, в 9 уже в институт, а после вновь на работу.

– Смогли ли вы закончить институт? Как узнали о начале войны?

– В июне мы успешно сдали экзамены, перешли на четвертый курс.  Потом всей группой поехали на остров Маркиз, на дальнее устье: купались, загорали, отдыхали. И вечером бодрые, шумные, веселые возвращались домой, сели в первый трамвай. А в нем – мертвая тишина и абсолютное молчание, которое мы сначала и не заметили. Неожиданно к нам подошла одна женщина и говорит: «Извините, вы, наверное, радио не слышали,… началась война!». Это было 22 июня 1941 года. Эта новость была как гром среди ясного неба, она, словно ураган, смерч, разрушила все планы и мечты.

После этих слов наша героиня надолго замолчала… Прерывать молчание не осмеливаюсь. Паузу, которая показалась мне длиною в вечность, прекращает сама Татьяна Андреевна и продолжает:

– Мы начали заниматься по 8–10 часов, в институте читались только лекции, каникул не было, только ежедневная многочасовая работа под руководством опытных врачей и преподавателей института. Все практические занятия проводились в госпиталях. Буквально за какие-то 10–11 дней Казань превратилась в один большой  госпиталь. Их было более пятидесяти. Мы часто дежурили не только в госпиталях, но и на железнодорожном вокзале, речном порту, где принимали раненых и больных, а также изможденных детей из блокадного Ленинграда. А еще студентов всех учебных заведений Казани направляли рыть противотанковые рвы и окопы на границе с Чувашской Республикой. Зима 1941 года была очень холодной, ужасные морозы в 30 – 40 градусов, а мы в это время копали окопы у деревни Багаево. Чтобы получить вторую хлебную карточку, параллельно с учебой и работой в госпиталях, я поступила в детскую клинику Лепского, там сидела на ночных дежурствах. Во время войны работающим давали по 400 грамм хлеба в сутки, но семья у меня была большая, и еды, конечно, не хватало.  В один из дней произошла трагедия: меня вытолкнули из трамвая, я упала и потеряла карточки на 8 человек. Не представляю, как бы мы выжили, но помогли добрые люди: на учебе мои одногруппники отвлекали меня и в это время ложили в сумку кусочки хлеба. Я до сих пор им очень благодарна!

«Вернитесь живыми!»

– Как вы попали на войну?

– Институт я окончила в октябре 1942 года. В 6 часов утра (20 октября 1942 г.) всех студентов нашего курса осмотрели и признали годными к военной службе. Тогда ведь были настоящие патриоты, и если надо защищать  Родину – значит надо, другого слова и не знали. В десять утра мы сдали государственный экзамен, и профессор Иван Владимирович Домрачев прямо на крыльце первого здания медицинского института раздал нам дипломы. И на пожелание сказал только одно: «Вернитесь живыми!».

На следующий день нас в телячьих вагонах отправили в Москву. Железная дорога была перегружена, на запад ехали войска, а на восток нескончаемым потоком шли поезда с ранеными, эвакуированными женщинами и детьми. Прибыв в столицу, мы разместились в трехэтажном общежитии. Академик Вишневский, узнав, что прибыла группа врачей из Казани, немедленно организовал первый хирургический взвод.  Тогда я была старостой группы и ассистировала Вишневскому и профессору Пшеничному. Это мне пригодилось на фронте. Вишневский относился к нам очень хорошо  и все время советовал ходить в театры и кино. Учились у него три месяца. До сих пор помню его слова: «Лучше Вани Домрачева я лекций не прочту, но научу тому, что делать в постели у раненого».

В небольшом фотоальбоме наша героиня хранит фотографии и письма тех лет. На одной из них – совсем юная, красивая, в гимнастерке и с огоньком в глазах 21-летняя Татьяна Андреевна. Именно такой она впервые попала на фронт. Впрочем, справедливости ради отмечу, огонек в глазах у нее есть и сейчас.

Татьяна Андреевна продолжает…

– Из Совеловского вокзала нас отправили на Волховский фронт.  Госпиталь, в который я попала, до этого вместе со 2-й ударной армией более трех месяцев выходил из окружения. Кстати, именно во время выхода из окружения, в Мясном бору, наши поэты Муса Джалиль, Абдулла Алиш попали в плен, были ранены. Мы обслуживали 2-ю ударную и 52-ю армию, у нас было всего 4 хирурга, 5-й терапевт и 6-й – главный врач. За хорошую работу нас постоянно стали отправлять на передовую. По нормативу в сутки должны были обслуживать 240 человек, а принимали 2–3 тысячи. Но когда нас отправили на передовую, нормой стало 3–5 тысяч раненых в сутки, еще дважды было такое, что и 10 тысяч поступало в госпиталь. Работали по 3–4 суток без сна и отдыха – для нас была такая норма. Если первые трое суток ты мог сесть-встать, то на четвертые сутки сесть уже не мог, потому что моментально засыпал. Тебя ничем не разбудить: не бомбежка, ни обстрел. Бывало и такое: когда врачи давали раненому наркоз, но при этом больной не засыпал, а врач уснул. Через 3–4 суток отправляли отдыхать. Ну как отдыхать?! Где место найдешь – там и заснешь. Редко размещались в домах, чаще всего в палатках, если палаток нет – то срубали лапотник (хвойные ветви), на них ложились, когда не успевали сделать и это, ложились просто на снег. Продукты были, помню, шпроты (смеется), единственно совсем не было времени сходить поесть. Сутками стояла у операционного стола, когда ты моешь руки, в тебя вливают витамин С, иногда шоколадку суют. И это вся еда на сутки. Сейчас вот сама удивляюсь, как это можно было выдержать?!

Был интересный случай: после четырех суток меня с операционной сестрой отправили на отдых, легли прямо на снег и мы моментально уснули. Во время нашего сна госпиталь стали бомбить и обстреливать. Проснувшись, с трудом оторвали примерзшие шинели, а сняв шапки-ушанки, увидели в них дырки, в которых были много мелких осколков. Только по счастливой случайности, в нас не попали бомбы и снаряды. Самое интересное – когда нам поменяли эти шапки, выдали новые – а на них клеймо: «3-я меховая фабрика, г. Казань». Вы не представляете, как я обрадовалась этой шапке, она была словно приветом из дома, я плакала от счастья!

– Вам было страшно?

– Знаете, не то чтобы бояться, думать времени не было. Когда начинается наступление, это настоящий ад, все горит, все в дыму, ничего не понять, земля уходила из под ног. Мы почти каждую минуту были под бомбежками, но нужно было спасать людей. Не успеешь закрыть глаза – перед тобой поток раненых, почти все время находились в этой обстановке. Это, знаете ли, нельзя забыть и к этому нельзя привыкнуть. Нам был дорог каждый, и за каждого человека боролись до конца. Помогала мысль, что спасаешь Родину и своим трудом хотелось помочь немного приблизить Победу. Мы никогда не думали о себе, стремились спасти других... И вытаскивали с поля боя раненых, когда госпиталь бомбили, откапывали их среди завалов, утопали в грязи. Часто я несла на себе солдат, которые были вдвое или втрое больше меня. Видимо, в экстремальных условиях появляются силы для борьбы.

Но у нас были и счастливые моменты. За всю войну в нашем госпитале поженились три пары, но начальник по-отцовски строго следил за нами. Также была самодеятельность, мы все были артистами: кто пел, кто плясал. Я вот стихотворения рассказывала.

– Какие случаи Вам запомнились больше всего?

– Мы так много работали и так сильно уставали, что засыпали в самых неожиданных местах. Во время Ясско-Кишиневской операции за сутки привезли 10 тысяч раненых. Все работали без сна и отдыха, по несколько суток. Хирурги по трое суток стояли у операционных столов, у нас отекали ноги. Как-то захожу в палату для обхода, а раненые просят меня говорить по-тише. Оказывается, Маша Анашкина мыла пол, забралась под кровать и прямо на мокрой тряпке заснула. Раненые оберегали ее сон!

В конце декабря 1944 года наш госпиталь был развернут  в лесу, в Польше. Поступил раненый сапер, который подорвался на мине. У него была газовая гангрена обеих ног. После консилиума врачей было решено ампутировать ему обе ноги. Придя в сознание после наркоза, он был в отчаянии и не хотел жить. Мне часто приходилось с ним беседовать и убеждать в том, что он не прав и еще сможет многого добиться в этой жизни. Но в один из дней он закурил и поджег палатку, в которой кроме него находилось еще восемь тяжелораненых. Пожар потушили, я его отчитала как следует  и говорю: ты сам не хочешь жить,  а рядом лежат те, которые не могут спастись. Как ты мог это сделать? Кто тебе дал право? Мы с ним еще долгое время переписывались после войны. Он стал юристом, защитил кандидатскую, благодарил, что жив, хоть и в протезах.

Было много разных случаев за всю войну, никогда не забуду, как в 1944 году на пути из Румынии в Польшу три вражеских самолета разбомбили эшелон с солдатами. Их расстреляли перед нашими глазами, добивали даже тех, кто пытался бежать, и этот эпизод постоянно перед глазами. Часто просыпаюсь от этого ужаса.

– Где и как Вы встретили день Победы?

– Этот счастливый, но дня меня еще грустный день я встретила в Германии, в городке Кольфурт. Узнала об этом, когда делала большую операцию, у меня был раненый в спинномозговую функцию, в это время пришел начальник и сказал: ура, война закончилась! Конечно, все радовались, ликовали, смеялись, пели и плясали. К тому же была прекрасная солнечная погода, весна, все цветет: и вишня, и абрикосы, и сливы.  Но у меня радости не было. Почему? Потому что я дежурный врач, у которого двое тяжелораненых умерло в этот день, и я никак не могла понять, как это так, война закончилась, а люди умирают. Не могла переломить себя, переживала и долго плакала.

– Когда вернулись домой?

– Дорога домой заняла еще полгода. Мы думали как, закончится война,  поедем к родным. Но судьба распорядилась иначе – в августе месяце наш госпиталь погрузили в эшелон и хотели отправить на войну с Японией. Доехали, значит, до Польши, но тут пришла весть, что война с Японией закончилась, и мы стали никому не нужны. Пришел приказ: проверять всех кто возвращается в Советский Союз на инфекционные и венерические заболевания. И простояли мы в 5 км от Освенцима три месяца, у нас даже колеса обросли травой. Только в декабре 1945-го мы пересекли государственную границу СССР и прибыли в г. Львов. И было интересно смотреть, как проявляются разные характеры людей: одни плакали, вторые целовали землю, третьи прыгали от счастья, четвертые смеялись, песни пели. Все мы безумно радовались, что смогли пережить войну и остались живы. Это было чудо! Из армии меня хотели направить учиться в медицинскую академию в Ленинград. Но к счастью, на границе меня ждала телеграмма, о том, что моя мать находится в тяжелом состоянии, и мне нужно выехать для ухода за ней. Тогда меня демобилизовали, и прямо перед Новым годом, 31 декабря 1945 года, я приехала домой. Это было счастье, мы обнимались, радовались. Я до сих пор считаю, что это самый счастливый день в моей жизни.

– Расскажите, чем занимались после войны?

– В день возвращения в Казань, 31 декабря 1945 года, я получила паспорт и зашла на прежнее место работы – в 3-ю детскую больницу. Главный врач Евдокимова, увидев меня, очень обрадовалась и с завтрашнего дня предложила выйти на работу. Работать начала в должности заведующей детской консультацией, затем детским отделением, после главным врачом до 1955 года. В этом же году прошла аттестацию и уехала в отпуск в Москву, к своим однополчанам. Тогда наш госпиталь разместили в столице. Приезжаю, а меня срочно вызывают в Минздрав. Прихожу туда, меня отправляют в отдел детства, указывают на стол и говорят: «Ты утверждена главным педиатром». От этой неожиданности я не знала, что и сказать, но отказалась. Тогда меня пожелал увидеть сам министр. Михаил Иванович Грачев (министр здравоохранения ТАССР в 1954 – 1959 гг. – примечание автора) принял меня и говорит: «Вы что – хотите, чтобы меня сняли с работы за несерьезный подбор кадров?!». После этих слов пришлось согласиться. В этот период я полдня работала в клинике Меньшикова, а полдня сидела там (в Минздраве–авт.) с бумажками и вникала. А еще через 4 года меня назначили заместителем министра здравоохранения по вопросам охраны здоровья женщин и детей.

– Чем занимались на посту заместителя министра?

– Столкнулась с тем, что была большая материнская и детская смертность. И меня поставили эту ситуацию исправить, но что интересно – в марте назначили, а в июне слушали работу по снижению смертности. Более 7 лет совместно работала с Иршат Закировичем (Иршат Закирович Мухутдинов – министр здравоохранения ТАССР с 1964 по 1984 год – примечание автора). Мы с Иршат Закировичом добились того, чтобы за детскую смертность отвечали и главы в районах, чтобы с них спрашивали. Это нам очень помогло, сами же постоянно мотались по командировкам, 10–12 командировок (в месяц), обязательно после них докладывали руководству, проводили конференцию. Нам удалось добиться резкого снижения смертности, а также того, чтобы все районы были укомплектованы врачами. Кроме этого, удалось добиться, чтобы узкие специалисты были, пусть не в каждой поликлинике, но чтобы во многих. Проработав 8 лет, в связи с ухудшением состояния здоровья, я ушла из Минздрава и устроилась заведующей детским отделением в 15-ю больницу г. Казани, где работала до выхода на пенсию в 1976 году.

–– На Ваш взгляд, какими качествами должен обладать медик или врач?

– Прежде всего, любить людей, надо заниматься делом и любить свою профессию.

– В чем Ваш секрет долголетия?

– Коварный вопрос (смеется). Если честно, я не стремилась долго жить, но мне кажется, что нужно любить людей и никого не обманывать. Жить в правде – это есть возможность прожить долгую жизнь. Вот в прошлом году была на приеме у стоматолога на улице Космонавтов, там меня узнала одна женщина и воскликнула: «Вы живы! А мы волновались, переживали. Вы у меня спасли ребенка. Сказали, что он не будет жить, а вы выходили его. Спасибо Вам». Нужно жить для людей, стараясь помогать другим. Вот и все.

– Насколько я знаю, Вы занимаетесь активной общественной деятельностью и выпустили книги о войне. Расскажите, о чем они?

– Несколько раз избиралась в Президиум городского Совета ветеранов г. Казани, часто выступаю перед школьниками и студентами. Хочется, чтобы память о подвигах солдат на полях сражений Великой Отечественной войны сохранили и будущие поколения. К 60-летию Победы в целях воспитания молодежи в патриотическом духе опубликовала свои воспоминания: «Будни военно-полевого хирурга». После написала книгу «Фронтовые дороги медиков Татарстана». Правдивых фактов не хватает, а неправду писать нельзя. Мы должны только основываться на фактах. Информацию для этой книги я начала собирать будучи председателем Совета ветеранов. В ней рассказала о медиках в военных шинелях, их нелегком и самоотверженном труде на фронтах Великой Отечественной войны. Война ведь все дальше отступает от нас, но память не отпускает.

– Что бы Вы пожелали нашим читателям в преддверии 100-летия ТАССР, системы здравоохранения и 75-й годовщины Великой Победы?

– Во-первых, хочу сказать нынешним и будущим врачам: любите свою профессию и не считайтесь со временем. Если пациент пришел ночью, значит, ночью нужно его принять, неважно, в каком он положении – богатый или бедный. Мы врачи должны помогать людям, спасать их жизни. Меня всю жизнь окружали хорошие и добрые люди. И я всегда старалась быть хорошей к другим. Будьте милосердными, с широким сердцем, и Бог Вас не оставит. Любите Родину, будьте готовы всегда помочь ей. Желаю всем долгой и счастливой жизни и самое главное – мирного неба над головой! И еще хотелось бы поблагодарить министра здравоохранения нашей республики Садыкова Марата Наилевича, Республиканский медицинский библиотечно- информационный центр за всестороннюю помощь и поддержку! Спасибо, что не забываете о нас!

– Благодарю Вас за интересную беседу!

P.S. Емелина Татьяна Андреевна – ангел в белом халате, принимала участие и спасла сотни тысяч жизней в боях под Ленинградом, на Курской дуге, в форсировании Днепра, освобождении Украины, Молдавии, Румынии, Польши и Германии. Она награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями, в том числе «За оборону Ленинграда», имеет 12 благодарностей от Верховного главнокомандующего. Военно-полевой хирург, ветеран вооруженных сил Советской армии, подполковник медицинской службы, заслуженный врач ТАССР, женщина года 2006, 2008 гг. и Легенда здравоохранения 2009 г. Ее имя занесено в уникальную энциклопедию «Лучшие люди России» и в Книгу почета Казани. Она живет среди нас, и, конечно, мы должны гордиться такими людьми!

СПРАВКА:

Татарстан направил в действующую армию значительную часть своих медицинских работников. Из 1 806 врачей всех специальностей, имевшихся в ТАССР, уже к началу октября 1941 года 657 человек были направлены в Красную Армию.

ТАССР в годы войны стала одной из крупнейших тыловых баз по оказанию помощи раненым и больным, восстановлению их здоровья. На территории Татарстана было развернуто 69 эвакогоспиталей на 35 400 коек. В результате самоотверженной работы медиков в строй было возвращено 72% раненых и более 90% больных воинов. По различным данным, в госпиталях нашей республики прошли курс лечения 334 тысячи раненых и больных бойцов, 207 тысяч из них возвратились в строй. Это равносильно тому, что госпитали ТАССР вернули на фронт более 20 дивизий.

Татарстан также стал одним из крупных центров сосредоточения военно-медицинских учреждений. КГМИ стал важным резервом пополнения фронтовых и тыловых госпиталей врачами. Всего за годы войны из стен института было выпущено более 1 700 человек, из них 945 врачей мобилизованы в ряды Красной армии.

В годы войны казанскими хирургами было сделано неимоверное количество сложнейших операций, спасших жизнь сотням тысяч раненых. Только за 1941 – 1943 годы коллективом кафедры госпитальной хирургии было проведено более 6 600 операций и лечение более 9 000 больных. Большие успехи достигнуты в области пластической хирургии. Татарстанский профессор Е. Домрачева смогла в буквальном смысле сохранить лицо многим воинам, изуродованным тяжелыми ранениями.

Беседовал и подготовил Наиль Набиуллин