Борьба с невидимым врагом

Во время Великой Отечественной войны в условиях ограниченных ресурсов и времени семимильными шагами развивалась отечественная медицина.

Больше всего сил было направлено на контроль за санитарно-эпидемиологической обстановкой. Вспышки тифа, дифтерии, инфекции № 30 (холеры) и других, в том числе ещё мало изученных вирусов и инфекций приводили к сотням смертельных исходов.

ОСНОВА СОВРЕМЕННОЙ АЛЛЕРГОЛОГИИ

Самым близким учреждением, где разрабатывали и производили противоинфекционные и противовирусные сыворотки оказался Казанский научно-исследовательский институт эпидемиологии и микробиологии. Уже в июле 1941 года КИЭМ поставил на фронт первую партию антигангренозных сывороток. За всё время войны институт обеспечил примерно половину потребностей фронта.

Материалы, требуемые КИЭМ для производства лекарственных препаратов, централизованно фондировались меньше чем на половину. Во время войны было не избежать экономии дефицитных материалов и нахождения более доступных заменителей. А подопытные мыши и свинки за неимением помещений с нужной температурой, выращивались на дому у самих сотрудников и на территории наемного частного сектора.

В начале войны КИЭМ получил большинство государственных фондов, предназначенных для других, закрывшихся институтов. Но уже в 1942 году появился острый недостаток в стекле, дистиллированной воде, соляной кислоте и других материалах. Сотрудникам банально не на чем было вести лабораторные журналы, а значимость их исследований в то время была бесценной.

Так, в 1940-х годах в ограниченных масштабах впервые начали использоваться антибиотики. В связи с несовершенством технологии производства они часто давали опасные побочные эффекты. У многих пациентов при введении сывороток стремительно развивалась тяжелейшая аллергическая реакция — анафилактический шок.

В стенах института в 1941-1945 годах молодой профессор, заведующий кафедрой патологической физиологии Казанского медицинского института Андрей Адо, исследовал физиологические механизмы анафилактического шока и выявил природу его химических реакций. Ему удалось выяснить, что сыворотки, обладающие антигенными свойствами, которые отвечают за иммунитет, также содержат и аллергены. Их биологическая структура отличалась друг от друга, но определенная химическая обработка позволила бы сделать препараты более безопасными.

После этого открытия сотрудникам КИЭМ удалось разработать и внедрить метод производства «ДИАФЕРМ». Он помог повысить выход и степень чистоты конечного продукта, что дало огромный экономический эффект для медицины того времени.

Исследования, полученные Андреем Дмитриевичем в годы войны, сразу позволили улучшить качество лекарств и спасти множество человеческих жизней. После окончания войны эти данные легли в основу всей современной аллергологии.

ПОЗОВИТЕ САНИТАРОВ

Помимо других заболеваний очень много жизней унесли заражения боевых ран. Долгое время единственным средством спасения от начавшейся инфекции оставалась ампутация, поэтому очень многие выжившие возвращались домой калеками.

Так как разработка и поставка лекарств работали с перебоями, проблема требовала альтернативных решений. По воспоминаниям студентов кафедры беспозвоночных Казанского государственного университета один из вариантов был выдвинут доцентом кафедры беспозвоночных Марией Волковой. Она предложила использовать личинки зеленых мясных мух в качестве «санитаров» против омертвевших и зараженных тканей.

Личинкотерапия применялась ещё в войнах с Наполеоном, но формально данный способ открыли в Первую Мировую войну. На первый взгляд это противоестественно – помещать живых, явно неприятных существ в гноящуюся рану. Однако опарыши питаются только омертвевшими тканями и при этом выделяют вещество, препятствующее дальнейшему гниению, тем самым дезинфицируя поврежденную область. Опарышей легко разводить прямо на месте, а после процедуры пострадавшему не требуются антибиотики. Заживление ран происходит быстрее и без риска повторного заражения.

Предложение вспомнить этот метод поступило от Марии Волковой примерно в 1942 году во время одной из конференций в Москве. Известны случаи, когда благодаря этому способу действительно были спасены не только конечности раненого, но и его жизнь.

Андрей Бойко, капитан артиллерийского дивизиона 543 артиллерийского полка ранней весной 1942 года был в боях в Киевском военном округе. Пуля немецкого снайпера попала ему в левое колено с тыльной стороны. Капитана госпитализировали во Владимир, в это время рана уже успела воспалиться, врачи готовились к ампутации. Но кому-то, возможно на основе медицинских докладов из Москвы, пришла идея попробовать спасти ногу с помощью тех самых личинок мух. Опарыши отлично справились с работой, и уже к лету военнослужащего выписали, отправив в тыл. Последствия всё равно сказались, Андрей Бойко ходил с тростью, но это не мешало ему подготовить сотни курсантов в Киевском краснознаменном артиллерийском училище, эвакуированном в Красноярск. День победы он застал в качестве заведующего военной кафедрой в Казанском химико-технологическом институте.

СМЕРТОНОСНЫЙ ПАРАЛИЧ

В 1940-х годах сотрудник КИЭМ Григорий Хасис занялся исследованием клещевого энцефалита на территории ТАССР. Ранее это заболевание уже было описано в дальневосточной и таёжной зонах СССР в 1930-х годах. Тогда установить причину заболевания удалось не сразу. В процессе исследований некоторые ученые погибли или остались парализованными, но в итоге все-таки удалось найти возбудителя – клеща.

То, что данная болезнь существует в Поволжье – ранее было неизвестно. Она скрывалась под неверными диагнозами лихорадки или полиомиелита. Предпосылкой к работе Григория Львовича стала вспышка заболевания в одном из районов республики в 1947 году.

Клещевой энцефалит развивается быстро и крайне опасен для человека, на момент знакомства ученых с вирусом смертность заболевших превышала 12%. Григорий Львович в первую очередь ознакомился с последствиями болезни, по которым можно было отследить места заражения в республике.

После того, как вирус попадает в кровь, температура человека повышается до 40 градусов, после чего начинается паралич, который может закончиться летальным исходом. Те, кому удавалось избежать смерти, оставались парализованными или имели серьезные неврологические проблемы. Особенно явно выделялись атрофированные мышцы печей и шеи.

Подобных переболевших Григорию Хасису удалось найти спустя десятки лет, заражение произошло в 1916 и 1920 годах. А при изучении архивов Казанской клиники нервных болезней он обнаружил записи, относящиеся к концу XIX века. На снимках студента Казанского государственного университета Владимира Бойко отчетливо видна мышечная дистрофия пострадавших и другие последствия болезни.

Чтобы предотвратить вспышки, необходимо было исследовать пути распространения вируса. Ученые и лаборанты отправились в леса и поля, чтобы найти природные очаги, делали ловушки для птиц, грызунов и других животных. Сотни биоматериала были проверены на наличие возбудителя – иксодового клеща.

32 вида животных попали в канал циркуляции вируса в Поволжье. К удивлению ученых, были обнаружены нестандартные пути передачи инфекции, через «безобидных» гамазовых клещей, блох и комаров. Известны также единичные случаи передачи вируса с молоком коз и коров.

Так, за первые пять лет исследований было зарегистрировано более 500 случаев заболевания. Основываясь на этих данных была составлена структура природных очагов клещевого энцефалита в Поволжье. На её базе разработали ученые разработали систему профилактики, которая применяется и совершенствуется до сих пор.

Автор: Алёна Кутыркина

Фото: личный архив Владимира Бойко

Журнал "Татарстан", май 2019