Семья и община: традиции и ценности. Родовые шеджере

Семья всегда высоко ценилась татарами, а вступление в брак считалось естественной необходимостью. По данным переписи 1897 г., среди населения Казанской губернии в возрасте 50 лет и старше никогда не вступали в брак лишь 3,6% женщин и 1,7% мужчин. Брачность женщин в возрасте старше 16 лет составляла тогда 61,2%.

  Свадьба – это сложный комплекс обычаев и обрядов. В быту татар конца XIX – начала ХХ в., как и у большинства других народов, преобладающим был брак по сватовству. Сватовство заключалось в обговаривании условий заключения предстоящего брака. Сватать отправляли, как правило, кого-нибудь из родственников жениха, уважаемых, бойких на язык людей. В одних районах – это мужская родня, в других, наоборот, женская, в некоторых деревнях Заказанья, городах – специальные свахи.
  После первого посещения свата родители девушки собирали своих близких родственников на совет для обсуждения предложенной кандидатуры.
  Сваты приходили неоднократно, прежде чем получали утвердительный ответ. Во время этих посещений договаривались о количестве и качестве даров – калыме, которым сторона жениха должна была одарить сторону невесты. Сюда входили одежда, обувь, головные уборы для невесты, состоящие из определённого набора вещей: одно или несколько платьев (шёлковых, шерстяных, ситцевых); шуба или пальто, камзол, отороченный позументом, ичиги, туфли, галоши; две-три шали (толстая суконная для дальней дороги, шёлковая, пуховая), платки, калфак, шапка, отороченная мехом. Всё это складывалось в сундук. Обязательной частью калыма были перины: большая и чуть меньшего размера.

Никах. Худ. Ф. Г. Халиков. 2003 г.

Метрическая запись о заключении брака (никаха). 1916 г.
  Нередко в калым включали живность – телёнка, корову, лошадь, которые по приезде молодой в дом мужа считались её собственностью. Кроме того, сторона жениха до свадьбы должна была выплатить обговоренную сумму денег, которая, как правило, использовалась для приготовления приданого, даров, а также для приобретения продуктов – мёда, масла, муки, чая, мяса для проведения свадьбы. У астраханских татар эти продукты назывались платой за материнское молоко. Во время переговоров речь шла об обязательствах со стороны жениха, в то время как количество приданого невесты особо не оговаривалось.
  Когда достигалось обоюдное согласие, родители невесты приглашали сватов и родителей жениха на сговор-помолвку. Здесь в знак окончательной договорённости стороны обменивались определёнными вещами: сторона жениха передавала требуемые деньги, иногда и подарок для невесты, а сторона невесты –часть вещей из приданого (скатерть, полотенце, подарки для родителей жениха и для него самого). Обряд, на который приглашались и родственники невесты, завершался угощением.

Свадебная фотография Зайтуны и Габделкадира Расуловых. Троицк. 1914 г.
  По возвращении в дом жениха созывали родственников на угощение, во время которого сообщалось о достигнутой договорённости, сроках проведения свадьбы, её участниках и их посильной помощи при приготовлении выкупа. Напоказ выставлялись присланные вещи, а все присутствующие выделяли небольшую сумму денег (для невесты). Период между сговором и свадьбой был сравнительно недолгим. В это время одна сторона готовила калым, а другая – приданое: подарки для будущих родственников, продукты для свадебных пиров.
  В предсвадебный период, после сговора-помолвки, проводили встречи-знакомства будущих родственников, сопровождавшиеся взаимными угощениями, обменом дарами. Широко бытовал обряд смотрин невесты с участием матери жениха и других его родственниц. В дом жениха отправлялись родственницы невесты, чтобы узнать «размер одежды жениха», «размер окон». Обряд назывался бирнэ кисю – кроить подарки – и так же завершался угощением. В доме невесты проводили девичник, где девушек угощали свадебными кушаньями. Они же в ответ дарили невесте подарки, серебряные монеты.

Татарский сельский свадебный костюмный комплекс. Вторая половина XIX в.
  На мальчишник в доме жениха собирали его друзей и родственников, которых угощали медовухой, свадебными кушаньями. Молодой раздавал гостям мелкие подарки, а в ответ получал деньги. Бытовал и обряд причитаний невесты, проводимый в одних районах во время девичника, в других – накануне свадьбы, после свадьбы перед отъездом из родного дома.
  Основная свадьба – туй, никах туй – проводилась в доме невесты. Главными среди приглашённых были родители жениха. Они везли с собой калым и угощение. Это пара гусей, два-четыре и более пышных хлебов, определённое количество тонких сдобных лепёшек, сладкие пироги и специальное свадебное лакомство чак-чак. Нередко всё это складывали в особый сундук, который везли на особой подводе.

Обряд никаха
  Вместе с родителями жениха приезжали две-три пары особо приглашённых. Это близкие родственники жениха – его старшие брат, сестра или тётка, дядя. Они также везли с собой угощение. Кроме того, одна-две пары гостей ехали без угощения. Их по своему усмотрению приглашали родители жениха, называли «присоединившиеся». У татар-кряшен вместо родителей жениха ехали посажёные родители. И у них на эту свадьбу прибывал сам жених со своими сопровождающими. У кряшен, пермских татар одна пара приглашённых ехала с особыми полномочиями организаторов.
  Сторона невесты была представлена близкими родственниками, которые в основном помогали в проведении свадьбы. Часть из них приносила с собой угощение, другие приглашали к себе на угощение (часто с ночёвкой) приезжих сватов.

Приход гостей со свадебным угощением. Дер. Елховый Куст, Ульяновская обл. 1982 г.
  Свадьба начиналась с проведения религиозного обряда бракосочетания, для чего приглашали муллу. В книгу регистрации брака он записывал условия заключения брака, куда входили калым, тарту (обговорённые подарки), продукты или их стоимость, которые были уже переданы стороне невесты. Особо записывалась определённая сумма денег, которую в случае развода по инициативе мужа он должен был выплатить своей жене. Затем мулла спрашивал о согласии молодых на этот брак. Поскольку сами молодые на этой свадьбе не присутствовали, за жениха отвечал его отец. За невесту же отвечали два свидетеля, которых специально отправляли узнать о её согласии (невеста находилась за занавеской или в другой половине дома). Выслушав утвердительный ответ свидетелей, мулла зачитывал выдержки из Корана, посвящённые бракосочетанию. У крещёных татар религиозное бракосочетание проводили в церкви, первая брачная ночь проходила в доме посажёных родителей, которые играли особую роль на свадьбе, в материальном обеспечении и в дальнейшей жизни молодых. Родители благословляли сына на брак иконой и хлебом. После никаха начиналось застолье. Характерен определённый набор свадебных угощений и устойчивый порядок их подачи на стол. Обязательными были суп-лапша на мясном бульоне, бэлиш, затем подавалось мясо с отварным картофелем. В завершение стол накрывали к чаю: выставляли различные печёные изделия, сладости, мёд.

Кызыл туй. (Встреча.) Худ. Ф. Х. Якупов. 1979 г.
  Свадебное застолье от других отличало то, что начинали его с выноса мёда и масла. Угощаясь, присутствующие клали деньги, которые передавались молодой. После же подачи мяса на стол выносили угощение, принесённое родственниками. Это снова бэлиш, мясо, печёные изделия. Иногда таких блюд было до десятка. Затем подавали угощения, привезённые сватами.
  Во время чаепития обязательным свадебным угощением был чак-чак: с его выносом, как правило, начиналось одаривание молодых. На стол чак-чак ставили целым, а затем нарезали небольшими кусочками. В деревнях мишарей, кряшен, чепецких, пермских татар угощение в большинстве случаев начиналось с чаепития. Затем подавали бэлиш, мясо, суп. Свадебное угощение сопровождалось неоднократными одариваниями не только молодых, но и участников свадьбы.

Имянаречение
   Свадьба в доме невесты продолжалась два-три дня. Приезжих сватов после угощения забирали к себе её родственники. В этих домах проводили своё застолье, там же гости оставались ночевать. На другой день снова все собирались в доме невесты на новое застолье, и опять гостей разбирали родственники невесты. Для них каждое утро топили баню, пекли оладьи. Это называлось «поддержка свадьбы».
  В эти дни проводился обряд знакомства невесты с её новыми родственниками. Невеста с двумя подругами накрывалась общей шалью. Свекровь и другие новые родственники должны были её «узнать» – ей вручали подарок, она давала ответный. Затем невеста угощала всех чаем.
  На третий день устраивалась прощальная трапеза, основным блюдом которой чаще всего являлись пельмени.
  Свадьба в доме жениха, как правило, устраивалась много позже.

Татарская женщина с детьми в избе. Первая треть XX

Тёплый вечер. Худ. Р. Г. Загидуллин. 2011
  После того как разъезжались гости, в доме невесты начинали готовиться к встрече жениха. Этот момент был очень важен, потому что нередко являлся вообще первой встречей молодых. Поэтому так тщательно готовили специальное помещение, в большинстве районов называемое «клеть», «белая клеть».
  Постель стелила жена старшего брата невесты, удачливая в семейной жизни, либо её две-четыре подруги, семьи которых считались счастливыми. Стелили две перины. У пермских татар перин стелилось столько, сколько ночей молодой в свой приезд должен был заночевать, – три-пять и больше. После каждой ночи убиралась одна перина. Кровать отгораживали специальной занавеской. После того как постель была готова, на ней должны были полежать ребёнок либо счастливая семейная пара с пожеланием хорошего потомства молодым, счастливого супружества.
  Жениха привозили под вечер юноши или молодые мужчины – родственники невесты. Его сопровождали друзья. В дом они могли попасть только после уплаты выкупа. Обычно, держась за дверную ручку, стоял мальчик, приговаривая: «Дверная верёвка стоит один алтын, а наша сестра – тысячу алтын». Ему вручали подарок. Нередко, заходя в дом, иногда во двор, жених разбрасывал конфеты, орехи, монеты. Затем молодых оставляли одних.
  Утром для молодожёнов топили баню. Оттуда молодой супруг возвращался в новой одежде, сшитой невестой. Он, в свою очередь, одаривал её ценным подарком – золотым перстнем, кольцом или дорогой шалью, платком. К приходу молодых из бани готовили оладьи (кияу коймагы), они делались очень мелкими.
  В своей комнате молодые, не отлучаясь, никому не показываясь, находились все первые дни. За ними ухаживала, их обслуживала родственница. Иногда молодой, заночевав обговоренное количество ночей, отправлялся к себе домой, так и не показавшись тестю и тёще и другим родственникам жены. На другой день или чуть позже её родители приглашали молодых на совместное чаепитие, при этой встрече родители девушки одаривали зятя.
  Первый приезд жениха сопровождался выплатой большого количества выкупов: он должен был оставить деньги или подарок стелившим брачную постель, топившим баню; девушкам, помогавшим в подготовке этой комнаты; деревенским ребятишкам, которые его встречали. В некоторых районах выкуп требовали и деревенские парни.
  В первый свой приезд молодой оставался в доме жены от двух до шести-восьми дней. В последующем он приезжал по четвергам вечером, а утром уезжал обратно. Этот период по продолжительности был различным. Одни перевозили жену в свой дом после двухтрёх визитов, другие через несколько месяцев. А у некоторых к тому времени уже рождался ребёнок.

  Появление ребёнка было самым большим счастьем в татарской семье, воспринималось как награда свыше. Татарская пословица гласит: «Дом красен детьми». Обряды, связанные с рождением ребёнка, рассматривались как необходимые для обеспечения безопасности роженицы и ребёнка от вредоносного воздействия «злых сил», для предопределения «судьбы» новорожденного, служили актом приобщения его к семье.
  Повсеместно роды проходили в чистой половине дома. Принимала их бабка-повитуха. Она же обрезала пуповину, купала новорожденного. В воду для купания могла добавить соль, опустить специально подготовленную роженицей серебряную монету, которую забирала себе. После первого купания новорожденного заворачивала в рубашку отца, чтобы ребёнок был близок ему и любим, у астраханских татар – в подол бабушкиного платья, «чтобы младенец дожил до её лет». Повитуха, произнося подобающие молитвы, смазывала ротик ребенка мёдом или маслом с пожеланием благополучия, удачи в жизни, чтобы вырос он добрым и ласковым.
  Повсеместно бытовало бережное отношение к роженице. Считалось, что даже взгляд на печную трубу дома, в котором идут роды, является богоугодным. В тот же день, сразу же после родов, или на следующий обязательно топили баню, которая называлась баней новорожденного. Помыться в такой бане также считалось делом богоугодным. В одних местностях в баню приглашали родственниц, соседок, после угощали их чаем. В других – в бане мылись своей семьёй. И когда она становилась нежаркой, бабка-повитуха помогала помыться роженице и искупать младенца. Она жила в доме роженицы до отпадения пуповины (дней семь) или навещала её ежедневно, помогая ухаживать за младенцем. Отпавшую пуповину сушили, заворачивали в чистую тряпку, берегли в сундуке или клали в Коран.

Мама. Худ. И. К. Зарипов. 2003 г.
  Почётной гостьей в день родов была мать роженицы. Для первенца она приносила детское приданое, состоящее из одеяла, подушки, пелёнок, а также угощение, в некоторых местностях – зыбку.
  В первые дни после родов женщину навещали соседки, родственницы. Они приносили с собой угощение, которое могло состоять из печёных изделий, молочного или мясного супа, а также яиц, масла. В аулах Тобольского уезда (Заболотье) всем женщинам, приходящим с угощением для роженицы, повитуха раздавала цветные нитки, которые заранее готовила роженица. Деньги, полученные взамен нити, повитуха забирала себе.

Портрет матери. Худ. Х. А. Якупов. 1955 г.
  Первую рубашку новорожденному шили крупными стежками, чтобы не было грубых швов, из чего-нибудь старого. Её надевали лишь в первые дни, как правило, до отпадения пуповины, дольше нельзя было, иначе новорожденный будет плаксивым, болезненным. Затем рубашку стирали, гладили и сохраняли для следующего ребёнка, «чтоб дети были дружными меж собой». В большинстве деревень её называли «маленькая рубашка» и только в некоторых – «рубашка пуповины».
  Имя ребёнку давали через несколько дней после рождения. Оставлять его без имени дольше считалось опасным, так как он мог заболеть. Обряд наречения именем проводился с приглашением муллы и почтенных старцев – родственников, соседей. Сама церемония заключалась в следующем: младенца на подушке подносили к мулле, и он, читая выдержки из Корана, несколько раз громко произносил имя новорожденного и тут же делал запись в книге регистрации новорожденных.
  Церемонию имянаречения завершало угощение. Это было единственное застолье, куда приглашались мужчины, да и то в основном пожилые. Более многолюдным был званый обед для женщин, который проводили иногда вслед за угощением мужчин. Женщины всегда приходили с подарком для новорожденного. Приносили отрез ткани, мыло, платок.

Праздничный обед в кругу семьи
  Отличительным признаком этих застолий являлась подача «масла младенца», которое могло быть просто маслом либо маслом с мёдом, маслом, перемешанным с сухим творогом особой обработки.
  Каждому мальчику делали обрезание. Занимались им профессионалы, умение передавалось от отца к сыну. Существовали и такие селения, для мужского населения которых обрезание стало основным промыслом. В Заказанье, например, этим славились две деревни – Кошман Свияжского и Масра Казанского уезда. По шариату этот обряд возможен от седьмого дня до двадцатилетнего возраста. В аулах астраханских, сибирских татар (Тобольский уезд) по этому поводу проводился праздник с состязаниями в беге, борьбой, скачками. К празднику готовились загодя, проводили по нечётным годам, когда мальчику исполнялось 1, 3, 5, 7 лет. В этот день его одевали во всё новое, одаривали деньгами.

В гости. Худ. И. В. Рафиков. 1964 г.
  Воспитание в татарских семьях начиналось с колыбельной: «Уснёт мой ребёнок, когда вырастет большим, станет примерным сыном (дочерью)». Уже в колыбельной закладывалось уважение народа к знаниям: «Он пойдёт в медресе, там он станет учёным». Каждый член семьи старался прививать младенцу всё близкое и родное своему сердцу. Дедушки и бабушки брали на себя духовное воспитание, пользуясь мудростью народных сказок, былин, изречениями из Корана.
  Уважение старших, помощь младшим – главный закон жизни у татар. Семейные отношения были традиционно крепкими, прочными. Выражение «Рай под ногами матери» стало у татар пословицей.
  Важнейшей задачей матери было не только кормление ребёнка, но и воспитание, формирование его личности, его нравственных качеств. Высшим долгом родителей считалось формирование у детей трудолюбия («Трудолюбивого любит вся страна», «Лень – ключ к бедности»). В татарской народной педагогике приобщение ребёнка к труду начиналось довольно рано, сопровождалось формированием у детей резко отрицательного отношения ко лжи, лени, неорганизованности, неумению думать о будущем. У ребёнка формировались такие качества, как ответственность, сознание своего долга перед семьёй и обществом, готовность помочь слабому, уважение к старшим.
  Похоронно-поминальные обычаи и обряды татар-мусульман обусловлены своеобразием бытования и трансформации обрядов после принятия ислама.

Погребальная молитва
  Пожилые люди готовятся к смерти заранее. Каждая хозяйка готовит для себя и мужа всё необходимое «на смерть». Это вещи для погребения: для погребального облачения – белая хлопчатобумажная ткань (ситец, бязь) 12 – 18 м, необходимое количество полотенец и вещи для раздачи в виде подаяния.
  Похороны стараются провести в тот же день, до заката, или на следующий день. Этого правила придерживались и кряшены.
  До похорон покойника одного не оставляют. Около него постоянно люди; те, кто постарше, приходят с чётками, читают молитвы, вспоминают о покойном, ведут житейские разговоры. На ночное бдение собираются пожилые, причём не обязательно родные.
  Наутро молодые мужчины отправляются копать могилу. Идут без приглашения. В прошлом место для могилы выбирали там, где похоронены родственники. Так как могила мусульманина строго ориентирована в южную сторону, её топором оконтуривал смотритель кладбища из аксакалов, за что получал специально подготовленное полотенце. Копают могилу с боковой нишей. При сыпучем грунте на дне могилы вдоль по середине делают небольшое углубление, а землю из него складывают под голову покойного.
  Тем временем женщины готовят всё необходимое для обмывания и обряжения покойного. Особым знаком внимания считалось участие в сшивании погребального облачения. Из белой ткани крупными стежками без узелков сшивают в два слоя саван, иголку держат «от себя». В комплект входит нательная рубаха, представляющая собой согнутый пополам отрез ткани с разрезом для головы; кусок ткани для покрытия головы для женщин и чалма для мужчин, такой же кусок для покрытия нижней части тела. Покойника обмывают лишь после того, как приходят с известием, что могила вырыта.
  Обмытого, завёрнутого в саван покойника кладут на специальные носилки, тело выносят из дома ногами вперёд, а на кладбище несут головой вперёд, «чтобы в последний раз видел родные места». Повсеместно бытует традиция совершения специального намаза над покойником, который совершают либо во дворе дома, либо перед входом на кладбище.
  После того как похоронная процессия отправляется на кладбище, женщины заходят в дом. Знающая молитвы женщина – абыстай – читает Коран. В доме моют полы (от порога к окнам), обтирают стены, стирают вещи, соприкасавшиеся с покойником, выносят постель.
  Поминки проводятся на третий день после похорон, на седьмой, сороковой и через один год. Они начинаются с того, что, перебирая чётки, все присутствующие про себя произносят молитву, посвящая её умершему. Затем мулла читает выдержку из Корана. Чтение Корана завершается посвящением, в котором упоминается наряду с пророком и святыми имя конкретного покойного, а также имена умерших родственников. Затем хозяин раздает садака: начинает с муллы и обходит всех присутствующих. Таким же образом садака раздают близкие родственники, затем – все желающие. После коллективной молитвы, которая длится  около часа, начинается угощение.
  У татар имеется традиция проведения поминок на кладбище в дни религиозных праздников. У татар-мусульман они выражались в массовом посещении мужчинами кладбища в дни праздника жертвоприношения и праздника окончания поста. У кряшен же общие поминки совершались в дни церковных праздников. Одни из них проводились весной, перед Пасхой. Осенние поминки устраивались перед Покровом. Справлялись они как дома, так и на кладбище. В ритуал входили «жертвоприношение», приготовление поминальных блюд (обязательно рыба, яичница, оладьи), увеселения. Остаток пищи оставляли на могиле; во время еды говорили: «Пусть будет перед ним». 
  Традиционно татарские кладбища располагались недалеко от села или города, по возможности за речкой. Кладбища всегда огорожены, за их состоянием следили старики. Ходить по кладбищу считалось предосудительным, как и собирать ягоды, цветы. Повсеместным был обычай посадить на могилу дерево. Бытовало поверье, что его листочки, шелестя на ветру, «произносят молитвы». В Заказанье в прошлом на женскую могилу сажали берёзу, на мужскую – сосну.
  Свидетельством богатой истории и культуры народа являются сохранившиеся эпиграфические памятники. Их появление на территории проживания татар датируется XIII в. Известно, что изготовление каменных надгробий с богатой орнаментикой и текстом, устройство мавзолеев могли себе позволить знатные, богатые, выдающиеся деятели, воины.

Надгробный камень на могиле Ш. Марджани

Надгробные камни. Республика Татарстан
  Продолжают оставаться особо почитаемыми могилы легендарных личностей, проповедников ислама. Нередко им приписывается сила, исцеляющая от различных недугов, поэтому при необходимости их посещают, проявляя различные знаки внимания: проводят возле таких могил моление, жертвоприношение, оставляют садака деньгами или привешивают полотенца, платки. Такие могилы обязательно обнесены оградой, за их состоянием следят: всегда находятся люди, которые добровольно приводят их в порядок. У сибирских татар такие могилы называются астана.
  Другая сторона народной памяти, распространённая почти во всех этнических группах татар и передаваемая как в устной, так и в письменной форме, – шеджере (родословная).

Благословенная генеалогия (древо) с именами пророков. Казань. 1894 г.
  Шеджере – история фамилии или рода. На сохранение этого древнего обычая до начала ХХI в. повлияли средневековая тюркская традиция ведения родословия Чингизидов и предписание шариата знать имен предков до седьмого поколения как со стороны отца, так и матери.
  Тюркские родоплеменные родословные были канонизированы во времена возникновения татарских государственных объединений, что хорошо видно на примерах золотоордынских и ногайских генеалогических памятников. Первые послужили объединению татарских племён вокруг рода Чингизхана, вторые – сплочению ногайских мурз вокруг Идегеябия и его преемников. Материалы родословных аристократии Золотой и Ногайской Орды служили основой для создания идеологий в этих государствах.

Сильсиля татарских суфиев
  Сохранились и более поздние копии этих средневековых памятников, являющихся основными источниками для истории татарских летописей: «Сборник летописей» Рашидаддина (XIII – XIV), исторический труд Утемиш-хаджи «Чингизнаме»  (1554), «Сборник летописей» Кадыр-Али-Бека (1602), татарский дастан анонимного автора «Дафтар-и Чингизнаме» (XVII).   Татарские шеджере, возникнув как памятники устной этно-культурной традиции, сначала передавались из поколения в поколение лишь на словах. Затем татарские родословные начали составляться и фиксироваться на небольших листах среднего книжного формата. Некоторые родословные записи помещались на страницах рукописных книг. Данная традиция сохранялась вплоть до XIX в. Позднее генеалогические тексты начали записываться в специальных журналах. Отдельные татарские шеджере, помимо указания в них имён представителей того или иного рода, могли сопровождаться краткими историческими примечаниями.

Родословное древо жителей деревень Кульбаш, Олыяз, Казаклар Высокогорского района. Вторая половина XIX вв
  Первым опубликованным татарским шеджере считается родословная из книги «Дафтар-и Чингизнаме», которая была издана известным востоковедом Х. Френом (1782 – 1851) в 1816 г. в Вене. Она сопровождалась комментариями на латинском языке. С возникновением татарского книгопечатания появилась возможность публикации текстов родословных и в Казани. Здесь в 1819 г. татарским просветителем И. Хальфиным (1778 – 1829) был издан «Дафтар-и Чингизнаме» с комментариями и словарём для архаизмов. Данная книга служила учебным пособием для изучающих татарский язык в Казанском университете. Опубликованные в ней родословные в большинстве своём являлись образцами татарских генеалогических памятников XII – XVII вв.
  Крупным собирателем текстов шеджере являлся татарский учёный и просветитель Шихабетдин Марджани (1818 – 1889). Им была собрана большая коллекция татарских родословных из самых разных регионов, где проживали татары. При написании исторического сочинения «Сведения, привлечённые для истории Казани и Булгара» учёный использовал около 200 списков татарских родословных.

Родословная династии Тукаевых
  Каюм Насыри (1825 – 1902), являясь членом Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете, также занимался сбором и изучением татарских генеалогических памятников, некоторые из них он применял в качестве источников при написании собственных трудов.
  Под влиянием Ш. Марджани сбором генеалогических материалов в конце XIХ в. стал заниматься Ризаэтдин Фахретдин (1859 – 1936). Именно он впервые на страницах журнала «Шура», издаваемого в Оренбурге, в 1908 – 1917 гг. опубликовал несколько татарских родословных. Через журнал ему удалось привлечь к сбору генеалогических материалов своих читателей.
  С начала ХХ в. возникла новая тенденция – стали появляться сборники фамильных шеджере от сельских общин. Культура генеалогических знаний в татарском обществе довольно устойчиво сохранилась и до наших дней. Она способствовала укреплению преемственности поколений, родственных связей, формированию чувства гордости за свой род. История отдельной семьи стала важной и неотъемлемой частью истории татарского народа.